[анна анна]

Державин :
"Осел останется ослом,
Хотя осыпь его звездами;
Где должно действовать умом,
Он только хлопает ушами.
О! тщетно счастия рука,
Против естественного чина,
Безумца рядит в господина,
Или в шумиху дурака."


Лакеи вечные Европы,
Её духовные рабы,
Вы извратили отчий опыт
И предков предали гробы,
По прихоти дурной холопы,
Прислужники чужих затей,
Вы быдлом сделались Европы,
Вы полюбили свист плетей.
Вы предавали Русь стократно,
Чужому - вверившись - уму.
Вас Русь прощала, но обратно
Тянули шею вы к ярму.
Вам Родины милей - чужбина.
И суждено вам потому
Знать волю... только господина
И вечно кланяться ему..

А.С.Пушкин

[berber]

Доктор Ватсон
Его прозвалиДоктор Ватсон
за ватнический взглядна мир.
Его поселок не былзассан
ине напоминалсортир.
Вегосаду гуделипчелы.
Он хлебушком кормил синиц.
Здесь были неплохиешколы
ипаранеплохих больниц.
Он убеждалдрузей, что счастье
доступнокаждомувполне.
Что не чиновникиу власти
определяют жизнь встране.
Что Путинвсех других мудрее.
ВРоссиисвойособыйпуть.
Что либералов иевреев
придется как-нибудь заткнуть.
Что нужно просто жить, работать,
не отрицать своей вины
ине винить вовсем кого-то
вправительстве родной страны.
Он мог часами ей гордиться.
Он даже ездил по утрам
за всюРоссиюпомолиться
вближайший православныйхрам.
ВФейсбуке, даже вИнстаграмме
онспорщиком известным был.
Он виделдьяволавОбаме
иУкраину не любил.
Он былпримерным патриотом.
Он радовалсявсякийраз,
узнав,что добровольцем кто-то
поехал защищатьДонбасс.
Он раздавалдрузьямиблизким
пучкигеоргиевскихлент...
Но жилвпредместьях Сан-Франциско
последние семнадцать лет.
© Леонид Каганов lleo@lleo.me
тэги записи:стихи

[анна анна]

[QUOTE=berber;429824]Доктор Ватсон

ну тогда б уж и следующее сюда нужно было


Весь мир, уставший от проблем,
стоял к плечу плечом
и договаривался с тем,
который ни при чем.

О том, чтоб не везли ракет,
которых не везли.
О том, чтоб те, которых нет,
домой к себе ушли.

О том, чтоб прекратилось то,
что так мешало всем —
всё то, что никогда, никто
не делал тут совсем.

Отрепетировали тон
с психологом-врачом —
чтоб наконец их понял он,
который ни при чем.

Тактично ставили на стол
букеты свежих роз —
чтоб не замкнулся, не ушел
в делирий и психоз.

И тот, который ни при чем,
сидел в углу всю ночь.
И делал морду кирпичом.
И был готов помочь.

И ставил подпись на листе.
И твердо обещал,
что это прочитают те,
которых знать не знал.

И только в аэропорту
до вылета за час
он тихо папку вынул ту
и бросил в унитаз

скрепленный твердым сургучом
готовый протокол.
Поскольку вовсе ни при чем,
а просто мимо шёл.

[анна анна]

МНЕ ПОЗВОНИЛ МОЙ ДЕД, ПОГИБШИЙ НА ВОЙНЕ...

Мне позвонил мой дед, погибший на войне,
И попросил: "Скажи оставшимся в стране,
Которую Я спас, что весь мой полк скорбит,
Что от славянских пуль славянский сын убит."

Он мне сказал: "Смотрю отсюда Я на Вас
И сожалею, что мой рано пробил час.
Я, если б не погиб тогда за Вас за всех,
Сказал бы вам сейчас, что самый страшный грех

Друг друга убивать на собственной земле,
Тем веселя врага. Ведь братья же вы все.
Огромный Колизей отсюда вижу Я.
Арена – вся в крови (моих отцов земля).

А зрители с трибун лишь стравливают Вас.
За океаном ведь спокойнее сейчас.
Им нравится ваш бой, их ставки велики.
Чем меньше станет Вас, тем слаще будет им.

Славянский мир могуч, и враг у нас один.
Как ваша слепота мне душу холодит!
Я в 43-м пал, но Вас от рабства спас.
Солдатский мой совет послушайте сейчас:

"ЛИШЬ ДУЛО, ПОВЕРНУВ НА ВНЕШНЕГО ВРАГА, ДУШОЮ ОЩУТИВ, ЧТО РОДИНА ОДНА, ЛИШЬ ВСПОМНИВ СВОЙ ИСТОК И ВСТАВ СПИНОЙ К СПИНЕ, ВЫ ПОБЕДИТЕ ИХ В СВЯЩЕННОЙ ТОЙ ВОЙНЕ"!!!

- Дед, трубку не клади. Я всё им передам.
Дед, ты еще звони. Ты очень нужен нам.
Твоя земля в огне. Тут четверть века бой !
За души и умы, за память нашу.... Стой!..

Хочу спросить: "Когда закончится война?"
"Когда поймете Вы - У ВАС ОДНА СТРАНА !"

с просторов интернета. автор - lariska varavina

[Floyd Morisson]

Не знаю, как тебя назвать,
и что сказать, чтоб ты услышал…

…Как тихо обгорелый клён
прикрыть растерзанную крышу
Пытается своей культёй
от злых дождей и воя ветра…
Ведь там внизу всё спят и спят
два тельца маленьких под пеплом.

Не знаю, как тебя назвать…
Услышишь ли, как скрипом душу
Терзает форточка окна,
пытаясь ИХ прикрыть от стужи.
Как воет ветер… Только он
живым остался на руинах
И, стон его, как бабий стон —
над крышей, вспаханною миной.

Не знаю, как тебя назвать…
и вряд ли ты меня услышишь -
Ты, тот, кто мину посылал,
надеясь, что война всё спишет.
Не спишет… Как не спишет тем,
кто для тебя вязал перчатки,
Чтоб ты недрогнувшей рукой
вставлял снаряд и бил «в десятку».

[анна анна]

и их матерям,братьям и сестрам

[Игорь-62]

Ах, Украина… Слава??? Нет… Аминь!!!
Сарказма нет… Лишь горечь от усмешек…
Ты превратила в шлюх своих богинь,
Ну, а в министры протолкнула пешек…

Чудишь ты, как юродивый болван,
На мир весь свой транслируя припадок…
Ах, Украина… Ты для евро-стран
Гибридом стала памперсов-прокладок…

И больше 20 дурацких лет
Ты всем единство доказать пыталась…
Но мясо если клеить на скелет,
Не станет он живее, даже малость…

Ах, Украина… Есть две стороны
В твоей фальшивой незалежной сути…
Не могут быть две нации равны,
Когда одна из них шипит от люти…

С австро-венгерским прошлым в голове,
В душе с Бандерой и УПА в придачу,
Дух Украины как бы овдовел
И гимн себе избрал подобный плачу…

Не хочешь улыбаться??? Не взыщи,
Но часть страны не хочет плыть в изгои…
Сама Европе-бабушке прыщи
Дави и выноси ее помои…

Безвластие всех видов и мастей
Сочится каждый миг, подобно гною…
И снова наступил сезон вождей
Над нищей и раздавленной страною…

Ах, сколько кандидатов!!! Лепота!!!
И каждый мнит себя почти Христосом!!!
Ах, Украина… Вновь в мешке кота
Ты покупаешь с этим новым боссом…

Тут каждый патриот и либерал…
И Крым вернет, и пенсии по ляму…
Во времена чумы подобный бал —
Разбег хороший перед сальто в яму…

Сезон вождей — не скрыться, не сбежать…
Везде листовки, яркие палатки…
Бредет страна по лезвию ножа
И режет в кровь свои босые пятки…

Ах, Украина… Что же ты творишь???
Впервые суицид смотрю, как шоу…
Стекает вроде дождь с угрюмых крыш,
Но катится слезой по капюшону…
С сайта http://www.inpearls.ru/

[Floyd Morisson]

Дом бойца
Столько было за спиною
Городов, местечек, сел,
Что в село свое родное
Не заметил, как вошел.
Не один вошел — со взводом,
Не по улице прямой —
Под огнем, по огородам
Добирается домой…
Кто подумал бы когда-то,
Что достанется бойцу
С заряженною гранатой
К своему ползти крыльцу?
А мечтал он, может статься,
Подойти путем другим,
У окошка постучаться
Жданным гостем, дорогим.
На крылечке том с усмешкой
Притаиться, замереть.
Вот жена впотьмах от спешки
Дверь не может отпереть.
Видно знает, знает, знает,
Кто тут ждет за косяком…
«Что ж ты, милая, родная,
Выбегаешь босиком?..»
И слова, и смех, и слезы —
Все в одно сольется тут.
И к губам, сухим с мороза,
Губы теплые прильнут.
Дети кинутся, обнимут…
Младший здорово подрос…
Нет, не так тебе, родимый,
Заявиться довелось.
Повернулись по-иному
Все надежды, все дела.
На войну ушел из дому,
А война и в дом пришла.
Смерть свистит над головами,
Снег снарядами изрыт.
И жена в холодной яме
Где-нибудь с детьми сидит.
И твоя родная хата,
Где ты жил не первый год,
Под огнем из автоматов
В борозденках держит взвод.
— До какого ж это срока, —
Говорит боец друзьям, —
Поворачиваться боком
Да лежать, да мерзнуть нам?
Это я здесь виноватый,
Хата все-таки моя.
А поэтому, ребята, —
Говорит он, — дайте я…
И к своей избе хозяин,
По-хозяйски строг, суров,
За сугробом подползает
Вдоль плетня и клетки дров.
И лежат, следят ребята:
Вот он снег отгреб рукой,
Вот привстал. В окно — граната,
И гремит разрыв глухой…
И неспешно, деловито
Встал хозяин, вытер пот…
Сизый дым в окне разбитом,
И свободен путь вперед.
Затянул ремень потуже,
Отряхнулся над стеной,
Заглянул в окно снаружи —
И к своим: — Давай за мной…
А когда селенье взяли,
К командиру поскорей:
— Так и так. Теперь нельзя ли
Повидать жену, детей?..
Лейтенант, его ровесник,
Воду пьет из котелка.
— Что ж, поскольку житель местный…-
И мигнул ему слегка. —
Но гляди, справляйся срочно,
Тут походу не конец. —
И с улыбкой: — Это точно, —
Отвечал ему боец…

Источник: http://www.pravmir.ru/stixi-o-vojne/#ixzz3RozkGQn1

[Floyd Morisson]

СМЕРТЬ ДРУГА
Памяти Евгения Петрова

Неправда, друг не умирает,
Лишь рядом быть перестает.
Он кров с тобой не разделяет,
Из фляги из твоей не пьет.

В землянке, занесен метелью,
Застольной не поет с тобой
И рядом, под одной шинелью,
Не спит у печки жестяной.

Но все, что между вами было,
Все, что за вами следом шло,
С его останками в могилу
Улечься вместе не смогло.

Упрямство, гнев его, терпенье —
Ты все себе в наследство взял,
Двойного слуха ты и зренья
Пожизненным владельцем стал.

Любовь мы завещаем женам,
Воспоминанья — сыновьям,
Но по земле, войной сожженной,
Идти завещано друзьям.

Никто еще не знает средства
От неожиданных смертей.
Все тяжелее груз наследства,
Все уже круг твоих друзей.

Взвали тот груз себе на плечи,
Не оставляя ничего,
Огню, штыку, врагу навстречу
Неси его, неси его!

Когда же ты нести не сможешь,
То знай, что, голову сложив,
Его всего лишь переложишь
На плечи тех, кто будет жив.

И кто-то, кто тебя не видел,
Из третьих рук твой груз возьмет,
За мертвых мстя и ненавидя,
Его к победе донесет.

[Floyd Morisson]

БАЮШКИ-БАЮ
Непобедимое страданье,
Неутолимая тоска...
Влечет, как жертву на закланье,
Недуга черная рука.
Где ты, о муза! Пой, как прежде!
"Нет больше песен, мрак в очах;
Сказать: умрем! конец надежде!-
Я прибрела на костылях!"

Костыль ли, заступ ли могильный
Стучит... смолкает... и затих...
И нет ее, моей всесильной,
И изменил поэту стих.
Но перед ночью непробудной
Я не один... Чу! голос чудный!
То голос матери родной:
"Пора с полуденного зноя!
Пора, пора под сень покоя;
Усни, усни, касатик мой!
Прими трудов венец желанный,
Уж ты не раб - ты царь венчанный;
Ничто не властно над тобой!

Не страшен гроб, я с ним знакома;
Не бойся молнии и грома,
Не бойся цепи и бича,
Не бойся яда и меча,
Ни беззаконья, ни закона,
Ни урагана, ни грозы,
Ни человеческого стона,
Ни человеческой слезы!

Усни, страдалец терпеливый!
Свободной, гордой и счастливой
Увидишь родину свою,
Баю-баю-баю-баю!

Еще вчера людская злоба
Тебе обиду нанесла;
Всему конец, не бойся гроба!
Не будешь знать ты больше зла!

Не бойся клеветы, родимый,
Ты заплатил ей дань живой,
Не бойся стужи нестерпимой:
Я схороню тебя весной.

Не бойся горького забвенья:
Уж я держу в руке моей
Венец любви, венец прощенья,
Дар кроткой родины твоей...
Уступит свету мрак упрямый,
Услышишь песенку свою
Над Волгой, над Окой, над Камой,
Баю-баю-баю-баю!.."
1877

[Floyd Morisson]

ПЛАЧ ДЕТЕЙ
Равнодушно слушая проклятья
В битве с жизнью гибнущих людей,
Из-за них вы слышите ли, братья,
Тихий плач и жалобы детей?

«В золотую пору малолетства
Всё живое счастливо живет,
Не трудясь, с ликующего детства
Дань забав и радости берет.
Только нам гулять не довелося
По полям, по нивам золотым:
Целый день на фабриках колеса
Мы вертим — вертим — вертим!

Колесо чугунное вертится,
И гудит, и ветром обдает,
Голова пылает и кружится,
Сердце бьется, всё кругом идет:
Красный нос безжалостной старухи,
Что за нами смотрит сквозь очки,
По стенам гуляющие мухи,
Стены, окна, двери, потолки,-
Всё и все! Впадая в исступленье,
Начинаем громко мы кричать:
- Погоди, ужасное круженье!
Дай нам память слабую собрать!-
Бесполезно плакать и молиться,
Колесо не слышит, не щадит:
Хоть умри - проклятое вертится,
Хоть умри - гудит - гудит - гудит!

Где уж нам, измученным в неволе,
Ликовать, резвиться и скакать!
Если б нас теперь пустили в поле,
Мы в траву попадали бы - спать.
Нам домой скорей бы воротиться,-
Но зачем идем мы и туда?..
Сладко нам и дома не забыться:
Встретит нас забота и нужда!
Там, припав усталой головою
К груди бледной матери своей,
Зарыдав над ней и над собою,
Разорвем на части сердце ей...»
<1860>

[noise]

Сергей Есенин
* * *
Гой ты, Русь, моя родная,
Хаты - в ризах образа...
Не видать конца и края -
Только синь сосет глаза.

Как захожий богомолец,
Я смотрю твои поля.
А у низеньких околиц
Звонно чахнут тополя.

Пахнет яблоком и медом
По церквам твой кроткий Спас.
И гудит за корогодом
На лугах веселый пляс.

Побегу по мятой стежке
На приволь зеленых лех,
Мне навстречу, как сережки,
Прозвенит девичий смех.

Если крикнет рать святая:
"Кинь ты Русь, живи в раю!"
Я скажу: "Не надо рая,
Дайте родину мою".

[Floyd Morisson]

...А мне Россия
Навек люба,
В судьбе России -
Моя судьба.
Мой век суровый,
Мой день крутой
Гудит громово:
«Иди, не стой!»
Идёт Россия -
Врагов гроза,
Синее синих
Её глаза,
Синее синих
Озёр и рек,
Сильнее сильных
Её разбег!
Неповторима,
Вольным-вольна,
Необорима
В грозе она!
С ней, непоборной,
Иду, как в бой,
Дорогой горной,
Тропой любой.
Всё в ней, в Отчизне,
Кругом моё,
И нету жизни
Мне без неё!
1965

[Floyd Morisson]

Идут белые снеги,
как по нитке скользя...
Жить и жить бы на свете,
но, наверно, нельзя.

Чьи-то души бесследно,
растворяясь вдали,
словно белые снеги,
идут в небо с земли.

Идут белые снеги...
И я тоже уйду.
Не печалюсь о смерти
и бессмертья не жду.

я не верую в чудо,
я не снег, не звезда,
и я больше не буду
никогда, никогда.

И я думаю, грешный,
ну, а кем же я был,
что я в жизни поспешной
больше жизни любил?

А любил я Россию
всею кровью, хребтом -
ее реки в разливе
и когда подо льдом,

дух ее пятистенок,
дух ее сосняков,
ее Пушкина, Стеньку
и ее стариков.

Если было несладко,
я не шибко тужил.
Пусть я прожил нескладно,
для России я жил.

И надеждою маюсь,
(полный тайных тревог)
что хоть малую малость
я России помог.

Пусть она позабудет,
про меня без труда,
только пусть она будет,
навсегда, навсегда.

Идут белые снеги,
как во все времена,
как при Пушкине, Стеньке
и как после меня,

Идут снеги большие,
аж до боли светлы,
и мои, и чужие
заметая следы.

Быть бессмертным не в силе,
но надежда моя:
если будет Россия,
значит, буду и я.
1965

[berber]

Нет, Савченко они не отдадут.
Не слушайте оптимистичных бредней.
Она одна — последний их редут,
последний их оплот, трофей последний.
Подумай, что они приобрели
за этот год, помимо геморроя?
На первое — подгнившие рубли,
и санкции Европы — на второе;
сакральный Крым и весь его прибой,
там будет Сталин вскорости изваян,
— туда и так приехать мог любой,
но нынче может въехать как хозяин.
Что до крымчан: курорт и есть курорт.
Располагает статус или климат
— но если к ним приедет даже черт,
они его со всей любовью примут.
За эти строки, полные огня,
я там, должно быть, сделаюсь нон грата,
— но чтоб вы гордо выперли меня,
мне надо бы приехать к вам, ребята,
а мы таким желаньем не горим.
Разлуку я уж как-нибудь осилю
и не поеду в новорусский Крым,
как Бунин в большевистскую Россию.
Плюс Янукович где-то там вдали,
но призрачен, почти нематерьялен.
Мы год назад его приобрели,
тогда же и Украйну потеряли,
бросая в украинский огород
булыжники и огрызаясь грозно.
Конечно, лучше б нам, наоборот,
его бы потерять… но поздно, поздно.



Помимо Крыма мы приобрели
истерзанный разором и раздраем
кусок не слишком нужной нам земли.
Что делать с ним, мы до сих пор не знаем.
Коль это русский мир,то этот мир,
где что ни день — сплошная Волноваха,
весь состоит из ям, воронок, дыр,
усобиц, пыток, голода и страха;
там нету веры никаким властям,
витает призрак полного провала,
и как бы русских кто ни притеснял
— но прежде там такого не бывало.
В комплекте с этим мы приобрели
(хотя глагол «надыбали» — вернее)
презрение и ужас всей земли,
за исключеньем Северной Кореи
и полудиких нескольких племен.
Им все равно: война ли, не война ли…
Плюс режиссер Сенцов в Крыму пленен,
а под Луганском Савченко поймали.

Известно: ей не нравилась война,
но, так сказать, работа есть работа.
Ее схватили прежде, чем она могла
огонь направить на кого-то,
но нашим судьям это невдомек,
гуманных мер они не выбирают,
а мучить женщин — это наш конек,
мы это любим, вспомним Pussy Riot.
Всяк облеченный властию чудак,
не давши жертве вырваться бесславно,
тут из мужчины сделать Жанну д’Арк
способен — а из женщины подавно.
И после Минска, чуть забрезжил свет
— арест домашний и режим щадящий,
— Песков сказал, что вроде бы… Но нет!
Оставь надежду всяк сюда входящий!

Коль ты у нас — уже виновна ты,
хоть явных доказательств нет и близко
, — как заявляет спикер, чьи черты
уже напоминают василиска.
И даже если дружно погорим,
и если весь народ плашмя положим
— мы можем все отдать, включая Крым,
но Савченко отдать уже не можем.
ТВ визжит, как бешеный койот,
в сетях дрожат раздвоенные жала
— она одна себя не предает
и голодовку держит как держала.
Упорный человек, в конце концов,
— бесценен, как палладий, как рутений,
и Савченко — а с нею и Сенцов
— ценнее всех других приобретений.
Все прочее, что мы приобрели,
когда судьба страны переломилась,
— по рассмотреньи полные нули,
а если приглядеться — яркий минус.
Пока на Украине без помех
звучат, как прежде, выстрелы и залпы
— я за нее бы отдал наших всех,
сидящих наверху.Да кто бы взял бы?

Дмитрий Быков.

[Floyd Morisson]

Г р а ж д а н и н (входит)

Опять один, опять суров,
Лежит - и ничего не пишет.

П о э т

Прибавь: хандрит и еле дышит -
И будет мой портрет готов.

Г р а ж д а н и н

Хорош портрет! Ни благородства,
Ни красоты в нем нет, поверь,
А просто пошлое юродство.
Лежать умеет дикий зверь...

П о э т

Так что же?

Г р а ж д а н и н

Да глядеть обидно.

П о э т

Ну, так уйди.

Г р а ж д а н и н

Послушай: стыдно!
Пора вставать! Ты знаешь сам,
Какое время наступило;
В ком чувство долга не остыло,
Кто сердцем неподкупно прям,
В ком дарованье, сила, меткость,
Тому теперь не должно спать...

П о э т

Положим, я такая редкость,
Но нужно прежде дело дать.

Г р а ж д а н и н

Вот новость! Ты имеешь дело,
Ты только временно уснул,
Проснись: громи пороки смело...

П о э т

А! знаю: "Вишь, куда метнул!"
Но я обстрелянная птица.
Жаль, нет охоты говорить.

(Берет книгу.)

Спаситель Пушкин!- Вот страница:
Прочти и перестань корить!

Г р а ж д а н и н (читает)

"Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв2".

П о э т (с восторгом)

Неподражаемые звуки!..
Когда бы с Музою моей
Я был немного поумней,
Клянусь, пера бы не взял в руки!

Г р а ж д а н и н

Да, звуки чудные... ура!
Так поразительна их сила,
Что даже сонная хандра
С души поэта соскочила.
Душевно радуюсь - пора!
И я восторг твой разделяю,
Но, признаюсь, твои стихи
Живее к сердцу принимаю.

П о э т

Не говори же чепухи!
Ты рьяный чтец, но критик дикий.
Так я, по-твоему,- великий,
Повыше Пушкина поэт?
Скажи пожалуйста?!.

Г р а ж д а н и н

Ну, нет!
Твои поэмы бестолковы,
Твои элегии не новы,
Сатиры чужды красоты,
Неблагородны и обидны,
Твой стих тягуч. Заметен ты,
Но так без солнца звезды видны.
В ночи, которую теперь
Мы доживаем боязливо,
Когда свободно рыщет зверь,
А человек бредет пугливо,-
Ты твердо светоч свой держал,
Но небу было неугодно,
Чтоб он под бурей запылал,
Путь освещая всенародно;
Дрожащей искрою впотьмах
Он чуть горел, мигал, метался.
Моли, чтоб солнца он дождался
И потонул в его лучах!

Нет, ты не Пушкин. Но покуда,
Не видно солнца ниоткуда,
С твоим талантом стыдно спать;
Еще стыдней в годину горя
Красу долин, небес и моря
И ласку милой воспевать...

Гроза молчит, с волной бездонной
В сияньи спорят небеса,
И ветер ласковый и сонный
Едва колеблет паруса,-
Корабль бежит красиво, стройно,
И сердце путников спокойно,
Как будто вместо корабля
Под ними твердая земля.
Но гром ударил; буря стонет,
И снасти рвет, и мачту клонит,-
Не время в шахматы играть,
Не время песни распевать!
Вот пес - и тот опасность знает
И бешено на ветер лает:
Ему другого дела нет...
А ты что делал бы, поэт?
Ужель в каюте отдаленной
Ты стал бы лирой вдохновленной
Ленивцев уши услаждать
И бури грохот заглушать?

Пускай ты верен назначенью,
Но легче ль родине твоей,
Где каждый предан поклоненью
Единой личности своей?
Наперечет сердца благие,
Которым родина свята.
Бог помочь им!.. а остальные?
Их цель мелка, их жизнь пуста.
Одни - стяжатели и воры,
Другие - сладкие певцы,
А третьи... третьи - мудрецы:
Их назначенье - разговоры.
Свою особу оградя,
Они бездействуют, твердя:
"Неисправимо наше племя,
Мы даром гибнуть не хотим,
Мы ждем: авось поможет время,
И горды тем, что не вредим!"
Хитро скрывает ум надменный
Себялюбивые мечты,
Но... брат мой! кто бы ни был ты,
Не верь сей логике презренной!
Страшись их участь разделить,
Богатых словом, делом бедных,
И не иди во стан безвредных,
Когда полезным можешь быть!
Не может сын глядеть спокойно
На горе матери родной,
Не будет гражданин достойный
К отчизне холоден душой,
Ему нет горше укоризны...
Иди в огонь за честь отчизны,
За убежденье, за любовь...
Иди, и гибни безупрёчно.
Умрешь не даром, дело прочно,
Когда под ним струится кровь...

А ты, поэт! избранник неба,
Глашатай истин вековых,
Не верь, что не имущий хлеба
Не стоит вещих струн твоих!
Не верь, чтоб вовсе пали люди;
Не умер бог в душе людей,
И вопль из верующей груди
Всегда доступен будет ей!
Будь гражданин! служа искусству,
Для блага ближнего живи,
Свой гений подчиняя чувству
Всеобнимающей Любви;
И если ты богат дарами,
Их выставлять не хлопочи:
В твоем труде заблещут сами
Их животворные лучи.
Взгляни: в осколки твердый камень
Убогий труженик дробит,
А из-под молота летит
И брызжет сам собою пламень!

П о э т

Ты кончил?.. чуть я не уснул.
Куда нам до таких воззрений!
Ты слишком далеко шагнул.
Учить других - потребен гений,
Потребна сильная душа,
А мы с своей душой ленивой,
Самолюбивой и пугливой,
Не стоим медного гроша.
Спеша известности добиться,
Боимся мы с дороги сбиться
И тропкой торною идем,
А если в сторону свернем -
Пропали, хоть беги со света!
Куда жалка ты, роль поэта!
Блажен безмолвный гражданин:
Он, Музам чуждый с колыбели,
Своих поступков господин,
Ведет их к благородной цели,
И труд его успешен, спор...

Г р а ж д а н и н

Не очень лестный приговор.
Но твой ли он? тобой ли сказан?
Ты мог бы правильней судить:
Поэтом можешь ты не быть,
Но гражданином быть обязан.
А что такое гражданин?
Отечества достойный сын.
Ах! будет с нас купцов, кадетов,
Мещан, чиновников, дворян,
Довольно даже нам поэтов,
Но нужно, нужно нам граждан!
Но где ж они? Кто не сенатор,
Не сочинитель, не герой,
Не предводитель, не плантатор,
Кто гражданин страны родной?
Где ты? откликнись? Нет ответа.
И даже чужд душе поэта
Его могучий идеал!
Но если есть он между нами,
Какими плачет он слезами!!.
Ему тяжелый жребий пал,
Но доли лучшей он не просит:
Он, как свои, на теле носит
Все язвы родины своей.
... ... ... ... ...
... ... ... ... ...
Гроза шумит и к бездне гонит
Свободы шаткую ладью,
Поэт клянет или хоть стонет,
А гражданин молчит и клонит
Под иго голову свою.
Когда же... Но молчу. Хоть мало,
И среди нас судьба являла
Достойных граждан... Знаешь ты
Их участь?.. Преклони колени!..
Лентяй! смешны твои мечты
И легкомысленные пени!
В твоем сравненье смыслу нет.
Вот слово правды беспристрастной:
Блажен болтающий поэт,
И жалок гражданин безгласный!

П о э т

Не мудрено того добить,
Кого уж добивать не надо.
Ты прав: поэту легче жить -
В свободном слове есть отрада.
Но был ли я причастен ей?
Ах, в годы юности моей,
Печальной, бескорыстной, трудной,
Короче - очень безрассудной,
Куда ретив был мой Пегас!
Не розы - я вплетал крапиву
В его размашистую гриву
И гордо покидал Парнас.
Без отвращенья, без боязни
Я шел в тюрьму и к месту казни,
В суды, в больницы я входил.
Не повторю, что там я видел...
Клянусь, я честно ненавидел!
Клянусь, я искренно любил!
И что ж?.. мои послышав звуки,
Сочли их черной клеветой;
Пришлось сложить смиренно руки
Иль поплатиться головой...
Что было делать? Безрассудно
Винить людей, винить судьбу.
Когда б я видел хоть борьбу,
Бороться стал бы, как ни трудно,
Но... гибнуть, гибнуть... и когда?
Мне было двадцать лет тогда!
Лукаво жизнь вперед манила,
Как моря вольные струи,
И ласково любовь сулила
Мне блага лучшие свои -
Душа пугливо отступила...
Но сколько б не было причин,
Я горькой правды не скрываю
И робко голову склоняю
При слове "честный гражданин".
Тот роковой, напрасный пламень
Доныне сожигает грудь,
И рад я, если кто-нибудь
В меня с презреньем бросит камень.
Бедняк! и из чего попрал
Ты долг священный человека?
Какую подать с жизни взял
Ты - сын больной больного века?..
Когда бы знали жизнь мою,
Мою любовь, мои волненья...
Угрюм и полон озлобленья,
У двери гроба я стою...

Ах! песнею моей прощальной
Та песня первая была!
Склонила Муза лик печальный
И, тихо зарыдав, ушла.
С тех пор не часты были встречи:
Украдкой, бледная, придет
И шепчет пламенные речи,
И песни гордые поет.
Зовет то в города, то в степи,
Заветным умыслом полна,
Но загремят внезапно цепи -
И мигом скроется она.
Не вовсе я ее чуждался,
Но как боялся! как боялся!
Когда мой ближний утопал
В волнах существенного горя -
То гром небес, то ярость моря
Я добродушно воспевал.
Бичуя маленьких воришек
Для удовольствия больших,
Дивил я дерзостью мальчишек
И похвалой гордился их.
Под игом лет душа погнулась,
Остыла ко всему она,
И Муза вовсе отвернулась,
Презренья горького полна.
Теперь напрасно к ней взываю -
Увы! Сокрылась навсегда.
Как свет, я сам ее не знаю
И не узнаю никогда.
О Муза, гостьею случайной
Являлась ты моей душе?
Иль песен дар необычайный
Судьба предназначала ей?
Увы! кто знает? рок суровый
Всё скрыл в глубокой темноте.
Но шел один венок терновый
К твоей угрюмой красоте...
1855 - июнь 1856

[berber]

Что бы совсем негодной сделать тему для прочтения
Достаточно скопировать сюда, листов на сто, поэму гения.